У меня хорошая свекровь, вот объективно. Но поначалу всякое у нас с ней было. В 2005 году произошел этот серьезный случай, касающийся здоровья и жизни Феди, нашего сына.
Феде было 9 месяцев, на дворе август месяц, еще тепло в нашей Сибири. Мы все на даче, там все благоустроено, и для маленького ребенка удобно. Вечер субботы. Денис, мой муж, предложил в кино съездить и заночевать в городе. Ну а что, родители согласны с Федей побыть, а в воскресенье вечером мы приедем и заберем сына.
Тут надо заметить, что Федор был здоровья не совсем богатырского. По кормлению были четкие рекомендации нашего врача, связанные со всякими особенностями его организма, потому что аллергия иногда имела место быть. Прикорм был всегда обсуждаем. Все, чем кормить, привозилось с собой, импровизации не допускалось.
Мы уехали, чудно провели сутки вдвоем и в воскресенье вечером, как и договаривались, приехали за сыном и сразу уехали в город. Ничего не предвещало, как говорится….
Утром в понедельник покормила мужа и проводила его на работу. Начала заниматься хозяйством и понимаю, что ребенок-то вяловатый. Пощупала — нормальный. Есть не стал, но воды попил. Ладно, думаю, бывает, посмотрим дальше.
А дальше началось… Он не просто заплакал, он заорал, какое-то время прокричался, затих и снова нормальный. Так-с, вот никогда такого не было, и тут опять… Но когда примерно через полчаса это повторилось, и потом еще раз, мне стало совсем не смешно. Понимаю, что нехарактерное это поведение, и что под все известные мне симптомы разных заболеваний не подходит.
Уже понимая, что надо делать, звоню Денису.
— Скорую быстро вызывай! Я сейчас подъеду.
Скорая помощь приехала очень быстро, почти сразу же, но ребенок то нормальный в перерывах между этими вроде бы как приступами. Объясняю, что с ним происходит, смотрю, реакции ответной никакой от докторов.
— С чем-нибудь связываете такое состояние ребенка?
Блин, ну с чем я могу связать. Объясняю, что его ничего не беспокоило, только неделю назад болело ушко одно, совсем недолго, даже без антибиотиков обошлись.
— Собирайтесь, поедем в больницу.
— Куда, в какую? Мне мужа надо предупредить. — Быстро собираю самое необходимое в пакет, кидаю туда же документы.
Выхожу с Федей на руках во двор, тут подъезжает Денис. Все, поехали. Муж за нами.
Скорая привезла нас в лор-больницу, недалеко от нашего дома и уехала. Нас посадили в общую немаленькую очередь. И тут опять началось. Федя закричал, и тут его вырвало. Врач, который увидел это, завел меня в кабинет, быстро посмотрел оба ушка и спросил:
— Зачем вас сюда привезли? Ребенка не к нам надо.
Паника. Что с ребенком? Горячая волна с ног до головы заливает, и я уже не могу нормально соображать.
Денис берет сына на руки.
— Поехали скорей, бегом в машину.
По пути в машине сына рвет уже часто, он плачет не переставая. Мы едем в 20-ю больницу, звоню родственнику-врачу, он нас ждет, я как могу описываю подробно ситуацию за последние 2 часа.
— Подъезжайте сразу в хирургию, в приемный покой.
После быстрого осмотра бегом на рентген, Федя на руках у мужа. Родственник-хирург Паша выходит после рентгена очень быстро, не глядя на меня.
— Паша, что с ним?
— Ир, бегите в лабораторию на кровь и назад сюда. У него кишечная непроходимость.
Как описать, что ты чувствуешь в этот момент? Когда видишь свое дитя, тряпочкой висящее на руках у своего отца. И понимаешь, что даже заорать от ужаса сейчас нет времени, это все на потом. Время ускоряется и закручивается, и теряется понимание, сколько это уже длится.
Денис бежит из лаборатории, заносит Федю в операционную. Я рвусь туда же, меня выталкивают. Выглянул Паша:
— Так, ребята, мы сейчас пытаемся продуть ему эту инвагинацию. Молитесь, чтобы получилось.
Не понимаю, сколько времени проходит, громкие голоса доносятся из-за двери, но я не могу разобрать ни слова. Заведующая, опытный врач, детский хирург, выходит и по ее лицу я понимаю, что ничего у них не получилось.
— Четыре раза пробовали, не выходит. Придется оперировать, ситуация серьезная.
Я ничего не могу сказать, только рыдаю, сидя на корточках. Она говорит, что нам нужно делать, я ничего не понимаю, ничего больше не слышу.
И тут крик из операционной:
— Нина Петровна, получилось, мы продули.
Федю выкатили на каталке, он еще спал, такой маленький на огромной железной каталке.
«Бывают детские каталки? Это же так неудобно, катать такую здоровую», — мысли мои летали где-то в другой стороне, пока я шла, держась за холодную металлическую трубу.
Уже потом, совсем к вечеру, немного успокоившись, я смогла поужинать больничной едой, для Феди принесли смесь. Нина Петровна зашла к нам очень поздно, на мой удивленный взгляд коротко кивнула:
— Дежурю сегодня.
Мы с ней долго говорили, она была совсем другой, не такой строгой, как днем, взяла мою руку в свою. Я спрашивала ее — из-за чего все это? и что дальше?.
На второй день после случившегося я наконец увидела в памперсе то, чего велели дожидаться и что говорило о том, что все у нашего Феденьки хорошо.
Родители Дениса сразу же приехали с дачи, свекровь заплакала:
— Это я виновата во всем.
И рассказала, что в воскресенье утром к ним заезжали в гости ее подруга с дочкой и внучкой, Сонечка была старше Феди на полгода. Сонина мама Светлана говорила свекрови, что зря ограничиваем Федю в еде, он же не больной ребенок, и его надо кормить всем тем, что он пока не ест или ест мало.
Конечно, то печенье — сладкое и сухое — не причинило бы никакого вреда, если одним кусочком дело ограничилось.
Феде оно понравилось, ребенок с удовольствием ел еще и еще.
— Вот видите, как он хорошо кушает у вас. Не майтесь ерундой, и кормите всем, — Светлана убеждала мою свекровь, а та радовалась, что действительно, вот же, как хорошо кушает внук.
Потом Нина Петровна подтвердила, что да, возможно, все скорей всего случилось из-за большого количества нехарактерной еды, спровоцировало такую активную перистальтику, из-за чего и возникла непроходимость.
У меня не было зла и обиды на свекровь, я знала, что она очень любит Феденьку и сознательно не причинила бы ему вреда. Этот случай послужил очень большим уроком для всех нас. С тех пор она всегда спрашивала, можно ли ему ту или другую еду.
Феде уже 17, мы иногда говорим про то, что случилось, и всегда свекровь плачет, говоря о том, что она сильно виновата перед ребенком.
Вспоминая те дни, каждый раз я благодарю Бога, что Федя жив, благодарю врачей, что успели все исправить без операции, которые — как они говорят — просто делали свою работу, и спасли человека.
Тест по сказке Шарля Перо «Кот в сапогах»